Читал выборку по воспоминаниям наших, бравших Кёниг и Пиллау.
Вот, небольшая часть. ДУмаю, всем интересно!?

Гуревич Аркадий Григорьевич

http://www.iremember.ru/artilleristi/gu ... sa-11.html

Через несколько дней после взятия Кенигсберга наш артиллерийский полк, был придан стрелковым частям первого эшелона дивизии, и двинулся на запад. Мы перешли в наступление в районе Фишхаузена (ныне город Приморск), и, в результате ожесточенных боев, в ночь на 17 апреля полностью овладели им. Во время этих боев я находился на закрытой огневой позиции батареи и принимал команды на свою A-7. После взятия Фишхаузена мы двинулись за пехотой через горящий город. Ещё около недели пришлось вести бой за овладение последним опорным районом немцев в Восточной Пруссии – морским портом Пиллау (ныне город Балтийск). Когда ещё шли бои на улицах этого города, по приказу командира дивизиона майора Гаврилова наша батарея снялась с позиции и отправилась в новый пункт назначения. На этот раз мы были приданы одному из стрелковых батальонов 17 гвардейского стрелкового полка нашей дивизии, который, в качестве передового отряда должен был форсировать морской канал, разделяющий Земландский полуостров и косу Фриш-Нерунг, ведущую в сторону Данцига. Наша батарея должна была своим огнём поддерживать высадку и бой этого батальона на косе. Десантники форсировали канал поздно вечером, а утром следующего дня высадились и мы – управленцы батареи. На берегу канала находился немецкий форт. До переправы было время, и мы с разведчиком батареи зашли в этот форт из любопытства. Я был поражен, как здорово он был устроен внутри. Чистота, пол устлан плитками, очень много помещений боевого и бытового назначения, несколько этажей, уходящих в землю. Над поверхностью был только мощно укреплённый верхний этаж, множество амбразур для ведения пулемётно-артиллерийского огня, толстущие железобетонные стены. В общем, там были созданы идеальные условия для ведения круговой обороны, и бытовых нужд солдата. Вскоре подошли переправочные средства: три большие надувные резиновые лодки, зацепленные на буксир небольшими катерами. На борта нашей лодки мы положили доски и затащили одно 76 мм орудие. Всё свободное место заняли пехотные солдаты и офицеры. B лодке мы все стояли. Несколько спасательных кругов, имевшихся в лодке, раздали командирам. Спасательный круг одел на себя и командир нашего полка гв. подполковник Слётов K.H. Я же снял с себя радиостанцию и телогрейку, чтобы в случае чего не утонуть. Ширина канала в месте переправы была около 3-х км. Переправа началась. Ближе к косе откуда-то справа заработал пулемёт противника. Я увидел, как рядом идущая лодка начала тонуть. После нас переправилась и остальная вся батарея, но без лошадей. Мы с командиром стрелкового батальона и нашим командиром взвода управления, вместе со стрелками двинулись вперёд. По пути завязывались короткие перестрелки. Я передавал команды на временную огневую позицию батареи, которая подавляла огневые точки противника. Коса Фриш-Нерунг неширокая, 1-2 км, песчаная, поросшая сосновым лесом. C одной стороны косы был залив Фриш-Гаф, c другой — Балтийское море. Нам повезло, немцы, не ждали нас на косе со стороны Земландского полуострова, так как все их землянки и блиндажи располагались выходом в нашу сторону, а траншеи и другие оборонительные сооружения были ориентированы для ведения огня в сторону, противоположную нашему наступлению. Мы быстро продвигались вперёд, следом за танками. Здесь был ранен мой друг, разведчик Панас Панасов. Уже после войны мы дважды посещали его в госпитале в Тапиау. C 28 апреля нашу дивизию постепенно стали заменять другие части, и она была выведена из боёв. Мы снова переправились через морской канал, который форсировали несколько дней назад, но на этот раз по понтонной переправе. Остановились в городке Тапиау и готовились принять участие в ликвидации окруженной Курляндской группировки.

Попов Александр Дмитриевич
http://www.iremember.ru/razvedchiki/pop ... tsa-4.html

Вы были ранены под Кенигсбергом в третий раз. Как это произошло?
А.Попов. Это случилось 23 февраля 1945 года в районе Янтарного берега, где мы отражали атаки пытавшихся сомкнуться немецких дивизий. Кроме того, останавливали свою пехоту, которая драпанула с начальником артиллерии. Неожиданно появились немецкие «Тигры». К тому времени я только успел переодеть немецкие сапоги (в отличие от наших сапогов, они были очень качественными и удобными), как подскользнулся и упал. Над головой пролетели осколки. Самый мелкий осколок попал мне в шейный позвонок. Он и сейчас сидит в моей шее. Крупные осколки, таким образом, пролетели выше. Когда в Ивангороде обратился ко врачу, он посоветовал не делать никаких операций... Так что я сохранил его в себе.

Горелик Моисей Хаимович
http://www.iremember.ru/partizani/gorel ... tsa-8.html

Вы сказали, что в 19-й ТБр в плен никого не брали. А как относились к пленным и к гражданским немцам во 2-й гв. СД?
М.Г. – Здесь, во 2-й гв. СД, от солдат требовали гуманно относится к гражданскому населению и не убивать солдат и офицеров вермахта, взятых в плен. С такими речами и требованиями перед нами неоднократно выступали политработники, например, наш замполит полка Абрамович, вручавший мне на передовой партбилет.
Но одно дело речи и приказы, и совсем другое дело - реальный бой. Если честно говорить...- если рядом не было офицеров, то в бою мы никого в плен не брали.
Это в художественном кино только показывают, как наши бойцы отпускают по домам пойманных «фаустников» из «гитлерюгенда». Да мы этих «фаустников» убивали сразу на месте, никто на их возраст не смотрел, ведь они сколько наших танков сожгли!
Но когда в апреле 1945 года в Кенигсберге и в Пиллау началась массовая сдача немцев в плен, то многотысячные колонны капитулировавших немцев никто не трогал, никаких расправ над ними у нас не было. Уже все устали воевать и убивать, устали от крови...
Или вот вам пример. Идет бой за большой немецкий хутор. Взяли ферму, коровник, начинаем штурмовать усадьбу. В погреб дома кидаем гранаты... После боя смотрим на трупы, а в погребе... пряталась немецкая семья. Но кто из нас мог это знать заранее...
После захвата Восточной Пруссии нашу дивизию на какое-то время поставили на охрану побережья, и я неоднократно видел, как немки приходили в штаб полка жаловаться на насильников, но их, обычно, посылали куда подальше....Но мне этих немок было совсем не жаль...
– Сколько расчетов пришлось поменять до конца войны?
М.Г. – Сейчас трудно сказать. Постоянно кого-то убивало. Но был у меня второй номер, Зайцев из Ленинграда,1926 г.р., он дожил до конца войны, а Якушева и Лебедева убило...
Нам штурм и захват Кенигсберга достался большой кровью. И хоть и провели до начала штурма четырехчасовую мощную артподготовку, все равно, как только мы пошли вперед, то встретили ожесточенное сопротивление. После уличных боев в Кенигсберге в нашем 1-м батальоне в строю во всех стрелковых ротах осталось всего человек сорок.
А впереди еще был штурм Пиллау, и когда наша штурмовая группа переправлялась через канал, то вода в нем была красной от крови...

Гирюшта Яков Евтеевич
http://www.iremember.ru/minometchiki/gi ... evich.html
Мы во время второго штурма взяли Пилау. Когда зашли в город, там снайпер бьет и бьет, не понимали, откуда же он стреляет. А там домик стоял 2-х этажный, смотрим, одного, второго убил. Тогда танкисты приехали, по второму этажу дали, мы потом рядом с убитым снайпером целые ящики патронов нашли. А в Кенигсберге после артподготовки дошли до самого центра, американцы хорошо город разбомбили. Наткнулись на спиртзавод, как наши ребята накинулись на вино. В конце пришли к побережью, остановились в рыбачьем домике. Боев больше не было, потом объявили конец войне. Мы как давай стрелять, все боеприпасы, которые были, все выпустили. А начальник между нами боепитания бегает: "Меня же посадят! Меня же расстреляют!"

Я так понял, там про косу упоминается!

Круто. классный рассказ. а язык как будто Рэдрик Шухарт рассказывает из "Пикника на обочине"

В прошлые выходные посмотрел фильм А. Пивоварова по НТВ "22 июня. Роковые решения." Рекомендую!!!! в канун 22 июня.

Последняя "симфония войны"
В наших руках оказался удивительный документ: тетрадь фронтовика. Её нам передал врач КОКБ Александр ХОДУНОВ. «Когда отец почувствовал, что ему осталось немного, сел и без прикрас, откровенно записал всё, что помнил о войне. Ему тогда было 80, — рассказывает Александр Сергеевич…

Агроном Сергей ХОДУНОВ ушёл на фронт в 1941-м. Начал войну в Белоруссии, вырвался из окружения подо Ржевом, был ранен, невредимым прошёл по заминированной просеке…

Днём 17 января 1945 г. 48-я армия перешла границу Польши с Восточной Пруссией… «Каждый из нас так намучился, что описать невозможно. Всё это из глубины души просилось наружу, требовало выхода на мщение… Немецкое население убежало, побросав всё имущество. В сараях — упитанные коровы, свиньи, птица. Каждый дом на селе был из 5–6 комнат, обставлен хорошей мебелью, зеркалами. Всё застлано коврами, на стенах — картины. В буфетах — фарфор и хрусталь. В каждом доме — рояль или пианино. Печи отделаны красной плиткой… И вот заходит русский солдат в немецкий дом. А война продолжается, завтра снова в бой, и с собой это добро не унести. Он берёт на кухне бутылку с денатуратом, выливает на пол, из автомата расстреливает зеркала, хрусталь, рояль, вынимает спички и поджигает… Когда наступила ночь, я стоял на улице и смотрел: полыхало всё вокруг. За сутки наши выжгли полосу глубиной 20 км вдоль границы. А назавтра во всех подразделениях зачитывали приказ Сталина, чтобы прекратили жечь…» Путь капитана Ходунова по территории нынешней Калининградской области лежал от Мамоново до Балтийской косы. И русские, и немцы были озлоблены.

«В марте 1945-го немцы ночью напали на наше расположение. Когда наутро мы снова заняли это место, увидели страшную картину. Телефонист штаба полка — киргиз — не успел отойти и был схвачен, его тело изуродовано. Ногти сорваны плоскогубцами, сам исколот штыками. Видно, принял смерть в больших муках. Девушка-медичка тоже попала к немцам. Её раздели, зверски издеваясь, убили…»

«Подполковник Берхман (еврей) допрашивал пленных немцев. Их по одному приводили в сарай на допрос. После всех моложе 30 Берхман расстреливал. Я его спросил: «Зачем?». Он ответил: «Запомни, капитан, с молодыми немцами нам ещё придётся воевать, а старые сами подохнут». Вид у Берхмана при этом был страшный, глаза налились кровью…»

Много было случаев напрасной, глупой гибели людей. Отравление...

В феврале месяце 1945 года на территории Восточной Пруссии одна из рот нашего полка во главе с её командиром захватили бочки какой-то спиртосодержащей жидкости. Без проверки, вся рота напилась. Те кто выпил более 200 грамм все отравились и умерли. Кто выпил небольшую дозу, ослепли и были эвакуированы в госпиталь. Умирали отравившиеся страшной смертью. Кровь в организме сворачивалась- они синели и чернели. От нестерпимой боли извивались и корчились как змеи, просили своих товарищей пристрелить их. И всё это проходило в полном сознании до последнего вздоха. Обидно и жалко было на них смотреть. Ведь все мы чувствовали, что война идёт к концу. Пройти всю войну, принять столько страданий и мук и теперь так глупо умирать. Когда мы подсчитали, оказалось одних только умерших от отравлений около 70 человек. Когда стали писать извещения родным о смерти, я дал распоряжение написать, что погибли в бою за честь и независимость нашей Родины. У меня не укладывалось в сознании вся трагедия для родных, если сообщить, что они отравились. Война есть война, и много было случаев напрасной гибели наших людей.

На моих глазах был случай в Восточной Пруссии. На дороге образовалась пробка. Наши наступали. В движении был весь фронтовой тыл. Шёл обоз, артиллерийские упряжки, машины с прицеленными орудиями, миномётами. По краям дороги шли бойцы с автоматами, пулемётами, противотанковыми ружьями, пехотными миномётами. И вот растянувшуюся колонну сзади стали подпирать танки и самоходные орудия. Их надо было пропустить вперёд, на прорыв. Один из танкистов стал регулировать движение танков и сам попал под гусеницу танка. В одно мгновение его растёрло между звёздочкой и гусеницей. Он и крикнуть не успел, как его не стало. В одной из пробок старшина нашего батальона стал со своими повозками пробиваться вперёд. На повозках были боеприпасы, которые нужно было срочно доставить в батальон. Его один из офицеров соседней части не пропустил, а когда он вступил в спор, то вынул наган и застрелил его. Обидней всего получить такую смерть, не в борьбе, не в бою, а по дурости и неосторожности наших людей. Бои на косе Фриш-Нерунг

Конец войны

Во второй половине апреля 1945 года наш полк снова вступил в бои с остатками немецких войск, бежавших с большой земли после разгрома Восточно-Прусской группировки и взятия Кёнигсберга на косу Фриш-Нерунг. Расстояние от земли до косы- ширина залива 9–12 км, ширина косы 5–6 км. Сама коса вся покрыта сосновым лесом. По берегам косы стояли виллы, особняки, оборудованы пляжем, где на природе отдыхали немцы. Боевые воинские части на косу были переброшены на кораблях и самоходных баржах. Все тыловые подразделения-склады, боепитания, с продовольствием, вещевым довольствием остались на большой земле. Четвёртая часть штаба полка тоже была оставлена на большой земле. Мне как помощнику начштаба полка с документами приходилось ездить на косу каждый день или через день на подпись приказов и документов к начштаба полка и командиру полка. Переплывал залив на самоходной барже или катере. Последний раз я переправился на косу к обеду 7 мая 1945 года. Пока рассмотрели документы у начштаба полка и собрал данные о движении личного состава( убитые и раненые) наступил вечер. Мне нужно было ещё попасть на наблюдательный пункт к командиру полка. Перед заходом солнца я по срезанным деревьям прошёл просеку. Сделали её немцы от залива до моря и заминировали. Эта просека была взята нашими одни сутки назад и была ещё не разминирована. Были сделаны только проходы по которым ходили наши бойцы. Я об этом не знал и прошёл по заминированной просеке. Узнал об этом от наших солдат когда прошёл просеку. Обошлось всё благополучно потому, что я нигде не становился на землю, а прыгал с одного срубленного дерева на другое. Когда пришёл к командиру полка и доложил, то он меня не принял, сказал, что некогда и что сейчас наш полк выходит из боя. Передний край принимает другая часть. Вместе с полком стал отходить по проходам и я. Когда отошли в тыл километров на пять был объявлен привал. Я лёг под сосну, под голову положил папку с документами, накрылся плащ-палаткой, с которой мы не расставались и через 1–2 минуты спал мертвецким сном. Были мы молодые и засыпали с ходу. Тем более, что на протяжении всей войны когда находились в боях нормально никогда не спали. Было это в начале 12-го часа ночи. Сплю и слышу, что кругом всё трещит и грохочет. Просыпаюсь примерно в половине 12 часа ночи и ничего понять не могу. Только слышно, что на немецких позициях идут сплошные разрывы и видно в воздухе, как в сторону немцев со всех сторон летят снаряды. С большой земли через залив бьют дальнебойные орудия, работают все орудия с кораблей Балтийского моря. Стреляют со всех стволов артиллерии и миномётов, находящихся на косе. Оказывается, это была последняя «симфония» войны. Наше командование за 30 мину до 24–00 в ночь с 7 на 8 мая отдало приказ открыть огонь по немецкой группировке из всех видов оружия. Когда на часах стрелки показывали 24–00 поступил другой приказ- прекратить огонь всех видов оружия. Бой стихает, а через 5 минут совсем прекратился, не стало ни одного выстрела. Когда стихло стало слышно как плещутся морские волны и поют соловьи. Все, кто в это время были на косе сперва были в недоумении. Почему прекратился грохот и огонь, который длился почти четыре года. Через несколько минут все, кто остался в живых, очарованные тишиной в один голос стали кричать: «Конец войне! Кончилась война!». Вот так эта проклятая война начиналась грохотом орудий и стрельбой, смертью и пролитой кровью- этим она и кончилась. До утра больше никто не уснул. Началась безграничная радость. Мы победили. Первый день после Победы

По условиям капитуляции и прекращения огня немецкие войска 8 мая 1945 г. В 6 часов утра должны были сложить оружия и начать сдаваться в плен. Когда наступило это время немцы добровольно в плен не идут. Отдельные наши бойцы на переднем крае начали разговаривать с немцами и даже открыто подходить к их окопам. Немцы свободно подпускали к себе наших, но в своё расположение не пускали, говорили, что если пойдёте дальше будем стрелять: пук-пук. В 7 часов утра отправилась к немцам наша парламентская группа. Её встретили немцы мирно, без огня и она в сопровождении немецкого офицера была доставлена к их группенфюрреру. Руководителю группы немецких войск было заявлено, что если в 8 часов утра они не начнут сдаваться в плен, то будет открыт огонь из всех видов оружия до полного уничтожения группировки, что будет пролита напрасно кровь, что группировка обречена. Наша парламентская группа из трёх офицеров возвратилась обратно, немцы отпустили её. Когда наступило 8 часов утра 8 мая со стороны немецкого расположения появилась первая колонна немецких пленных. Построены они были повзводно вместе со своими офицерами, без оружия. Приём пленных проходил в течении нескольких часов. На нашем участке, на косе шириной 6 км сдались в плен около 12 тысяч немецких солдат и офицеров.

При приёме пленных офицерский состав был отделён от рядового и младшего командного состава. Офицерам было оставлено холодное оружие. Всем пленным немцам были сохранены личные вещи и награды. В 12 часов дня с одной из групп пленных на самоходной барже я переправлялся на большую землю. Как только погрузились на баржу все немцы сразу начали есть, открыли свои рюкзаки и сумки, достали продукты. Отправляя в плен немецкое командование всем выдало по одному бруску хлеба(небольшая булка), небольшой кулак сахарного песка(грамм 200) и около 100 грамм комбижира. Видно, что с продуктами у немцев дела были плохие, что отправлять в плен своих солдат они ничего больше дать не могли.

По- немецки я плохо понимаю, но 500 слов немецких мною было заучено. Я разговорился с одним ефрейтером и спросил его где воевал. Он мне ответил, что служил телеграфистом в штабе. Был во Ржеве и Смоленске. Значит этот немец бежал из Смоленска по магистрали, мимо Гусино, был на моей Родине. Весь день 8 мая наши солдаты радовались, что они остались живы, дожили до Победы, свою радость каждый выражал по-своему. Одни садились и писали письма всем своим родным и близким, другие собирались группами и под гармонь или аккордеон танцевали, пели песни, третьи выражали свою радость стрельбой из автоматов в воздух- -салютовали. Соберётся 3–4 человека, поднимут автоматы вверх и начинается стрельба пока не кончатся патроны в диске.

После войны

После окончания боёв на косе весь личный состав полка был переброшен на большую землю в Восточную Пруссию. Первое время приводили себя в порядок, затем стали заниматься боевой и политической подготовкой. Располагались в немецких домах. Все спали на кроватях, на немецких перинах. В июне 1945 года получили приказ об охране дороги Гитлер-штрасса. Эта бетонная дорога с 2-х сторонним движением, шириной около 20 метров проходила от Кёнигсберга на запад, через всю Восточную Пруссию. По этой дороге начали гнать скот в нашу страну, отобранный у немцев. Полк стоял на дороге протяженностью около 100 км.в основном по дороге гнали коров чёрно-пёстрой породы остфризен. Этот скот раздавали в нашей стране семьям наиболее пострадавшим в период войны и оккупации. Одновременно наши войска начали оставлять Восточную Пруссию, возвращаться на Родину и по актам передавали населенные пункты Польской администрации. Надо сказать, что для оставшегося немецкого населения эта процедура проходила драматично. После боёв гражданского немецкого населения осталось мало. Это были старики, женщины и дети. Пока были наши, они жили спокойно. Но как только стали приезжать поляки- их стали грабить. Поляки ночью врывались к немцам, поднимали их с постели, ставили к стенке, а сами забирали всё, что имело ценность вплоть до постельного белья. После этого к утру кто-то из немцев кончал свою жизнь- болтался в верёвочной петле. Когда наши оставляли населенный пункт немцы плакали и просили наших, чтобы их забрали с собой, только не оставляли полякам. В последствии всех оставшихся гражданских немцев перевезли на кораблях или по железной дороге на территорию Германии. В Восточной Пруссии не осталось ни одной немецкой семьи. К концу августа перегон скота закончился и поступил приказ о возвращении на Родину. В начале сентября все полки дивизии погрузились эшелонами и направились в Кировскую область. Пока мы находились на территории Польши, затем Германии, нам кроме своих денег давали денежное содержание в Польше- злотыми, в Германии- марками. Свою валюту мы на руки не получали, как правило подписывали в фонд Красной Армии; подписку на заём тоже полностью отдавали в фонд Армии. О деньгах в то время мы совершенно не думали, потому что неизвестно было останемся ли живым. Перед отъездом из Германии все марки нам заменили на свои деньги. Домой

После погрузки в эшелон паровоз дал гудок, застучали колёса на рельсах и мы тронулись на Родину. По названиям станций мы поняли, что едим в направлении Кёнигсберга(ныне горд Калининград).

В нашем эшелоне были погружены все склады полка- боевого, продовольственного и вещевого снабжения, а также все службы управления полка. Командир полка, начальник штаба полка вместе со своей свитой(охраной, ординарцами) ехали в отдельном вагоне. Остальной личный состав все были погружены в крытые товарные вагоны, оборудованные для перевозки людей. Лошади, коровы(трофейные) были также погружены в товарные вагоны. Транспорт, автомашины, повозки, кухни были погружены на открытые платформы.

Тронулись мы после погрузки к вечеру, а назавтра утром, когда проснулись оказались на железнодорожном узле города Кёнигсберг. Всё кругом лежало в развалинах. На железнодорожных путях стояло огромное количество вагонов и паровозов. Весь подвижной состав с Восточной Пруссии был стянут в Кёнигсберг. В Германию они не смогли увезти подвижной состав, так как он был отрезан нашими войсками.
полный текст здесь:
http://kaliningrad.aif.ru/issues/667/1101

Вот такая фото
Коса 1945 год! Солдат на заднем плане бооольшим сачком пытается добыть наш янтарь!

Отредактировано OTTO (2011-10-19 10:12:21)

Конешно наш! А чей жа????

Для них хоть маленькая радость...

К 24 часам 29го апреля 1945 года 1 и 3 батальоны 245 гвардейского стрелкового полка и 2 и 3 батальоны 243 гвардейского стрелкового полка, усиленные артиллерийским дивизионом сосредоточились в районе: 600 м. Восточнее местечка «Русские лагеря» и 100 м. сев. вост. выс. 9,8 для проведения десантной операции.

Вот сегодня наткнулся на Вебпарке. Там ещё фотка была . Хотел поделиться интересным
История советского летчика
На снимке Герой Советского Союза майор Яков Иванович Антонов из 25–го ИАП в немецком плену, в окружении германских летчиков, которые с интересом слушают своего коллегу:

25 августа 1942 года Антонов, выполняя задание по прикрытию штурмовки немецкого аэродрома под Моздоком, был сбит. По советским документам — погиб. На самом деле, сбитый командиром 77–й немецкой истребительной эскадры (JG 77), майором Гордоном Голлобом, Антонов выпрыгнул с парашютом, удачно приземлился и был захвачен в плен. Знаменитый немецкий ас Гюнтер Ралль в своей книге «Моя летная книжка» описывает пленение Антонова (занимательная история внутри)

«21 сентября 1942 года во время второго вылета мне повезло — около половины пятого я сбил Миг–3 совсем недалеко от нашего аэродрома. Его пилот сумел выброситься с парашютом и спастись. Унтер–офицеры моего штаффеля сразу же поехали на машине к месту его приземления, чтобы захватить его.Русский приземлился на одном из огромных подсолнуховых полей, которых в этих местах было множество. Он был быстро окружён, но его сумели взять только когда он расстрелял по нашим все патроны из своего пистолета, к счастью, не причинив никому вреда.
После того, как ему обработали резанную рану на лбу, которую он получил, выпрыгивая из самолёта, его доставили ко мне. Я как раз находился у радиомашины, слушая переговоры пилотов.
Русский чертовски юн, так же, как и большинство из нас — ему едва за двадцать. Свои прямые светлые волосы с высокого лба он откинул назад, чтобы освободить место для двух огромных компрессов, покрывающих его порезы. В умных карих глазах в равной степени отражается и гордость и разочарование. На его губах играет лёгкая улыбка. Его грудь украшают три ордена, из которых мне известен только один — он называется «Герой Советского Союза».
Так вот как они выглядят на самом деле — представители монгольских степных орд, как представляет их пропаганда, те самые недочеловеки, к которым недопустимо гуманное отношение! Перед нами Воин, который сразу же вызывает уважение у любого, кто сам является Воином. Я тогда саркастически подумал, что порой с врагом тебя может роднить большее, чем с некоторыми людьми из твоего окружения.
Капитан Антонов боится. Предложенную сигарету он сразу же отложил нетронутой в сторону, но когда я сам закурил одну, он немного расслабился. Наш чай, холодный и свежий, но налитый из чистой бензиновой канистры, вызывал у него недоверие, пока я на его глазах не выпил чашку.
Мы нашли одного фельдфебеля–переводчика и сидели вместе, разговаривая о нашем воздушном бое, об идущей войне.
Мой противник прекрасно держится и полон достоинства. Он не делает ни малейшей попытки заискивать или втираться в доверие. По его словам можно понять, что политофицеры в ВВС рассказывают о нас то же, что и в Красной Армии. Пропаганда порождает ненависть, ненависть рождает жестокость, жестокость порождает новую пропаганду. Чёртов замкнутый круг.
Советский лётчик остаётся у нас ещё несколько дней, так как нет возможности его отправить. У нас нет ни желания, ни возможности держать его под замком. Под ответственность нашего штаффеля, он получает довольствие, как любой другой лётчик и может свободно перемещаться по аэродрому [у деревни] Солдатская без постоянного надзора. При таких условиях он и не пробует бежать, оценивая такое отношение с нашей стороны, вопреки всем предписаниям. Своим побегом он причинит нам неприятности и понимает это. Позже, мы посылаем его с Ju–52, везущим раненных в лазарет. И тогда он использует удобный случай. Как — мы не знаем точно. Но капитан Антонов точно не прибыл в место назначения. Скорее всего, он воспользовался немецкой шинелью из тех, что перевозили на том Ju–52, чтоб затеряться и бежать. Но то, что Антонов пережил войну — я знаю точно из официальных русских источников.»
Хотя Гюнтер Рааль ссылается на некие «официальные русские источники», но о послевоенной судьбе Антонова до сих пор ничего не известно.

Отредактировано Фагот (2012-06-09 10:46:05)

Диман,а фотки ты вставил?

Наоборот,клево!

Вернулся домой!